Теперь постараемся аргументировать то положение о культуре, которое было постулировано в первой лекции и которое гласило, что для современного состояния культуры характерны следующие свойства – свобода, акселерация, неопределенность и абстрактность. Строго говоря, все эти свойства перманентно иманентны культуре, просто в прежние, более спокойные и медленные времена люди не обращали внимания на них, хотя так было не всегда, но об этом позже.
Широко известна и часто используется довольно простая аналогия. Если представить период от зарождения жизни до сегодняшнего дня за одни сутки, то нынешний человек появился на свет за 5 секунд до полуночи. Земледельческая революция произошла за полторы секунды до 12, а книгопечатание было изобретено всего за 0,1 сек до полуночи.
Можно немного укрупнить масштаб такого подхода, приняв за одни сутки период, например, в 100.000 лет, т.е. приблизительное время существования человечества. Тогда вся история за этот период предстанет в следующем виде.
Земледелие появилось примерно около половины 10 вечера. Через час возникла письменность. Типография Гуттенберга появилась без 8 минут 12, через несколько секунд европейские искатели приключений покорили Америку. Телефону всего полторы минуты, а телевидение и пассажирские авиарейсы существуют всего 30 секунд.
Для чего я привожу эти довольно банальные примеры. Чтобы наглядно и просто показать, что периоды между отдельными значительными событиями в нашей истории становятся все короче. Далее мы рассмотрим эту тему более подробно на примере истории эволюции способов коммуникации.
Абстрактность современной культуры.
Первыми способами коммуникации, данными нам от природы, как и другим видам высокоорганизованных животных, были звуки и жесты, которые затем преобразовались в речь. Чрезвычайно сложный вопрос соотношения слова и мысли и первичности мы не будем рассматривать. Отметим лишь, что появление осмысленной речи было первым шагом на пути абстрактизации вначале межчеловечесских отношений, а затем и всей культуры в целом.
Еще один важный вид информационной технологии, развивающийся в направлении увеличения абстрактности это деньги.
В традиционных цивилизациях есть язык, но нет письменности, времени, температуры и еще многих абстрактных и стандартизированных в нашем мире вещей. Но, кроме языка, обычно присутствуют те или иные предметы, заменяющие деньги, т.е. служащие локальным мерилом материальной ценности. Однако, деньги нашего типа – явление новомодное.
Суть денег в том, что они делают торговые сделки абстрактными, поскольку служат для измерения стоимости так же, как часы и письменность организуют и стандартизуют время и язык. Прежде деньги, а точнее их суррогаты, в разной форме использовались для сравнения стоимости разных товаров.
Если мешок зерна стоит одну медную монету, а коза стоит две, это чаще всего, хотя и не всегда, значит, что коза стоит столько же, сколько два мешка зерна. Деньги служили средством обмена и средством платежа. Можно купить козу за одну монету, а можно заплатить 4 монеты, если я убил чужого раба, или 10 монет отдать вдове и детям за убийство вольного человека.
Современные деньги представляют собой уже более мощную информационную технологию. Об этом говорят, по крайней мере, два обстоятельства:
1. Сфера их использования универсальна, поскольку сегодня во всех обществах действует один и тот же тип денег. Какие-нибудь деньги-ракушки не имеют хождения за пределами островов Самоа.
2. абстрактные и универсальные деньги привели к формализации экономических отношений на основе договоренности о стоимости бумажных денег.
3. с вхождением денег в виртуальное киберпространство, т.е. с появлением электронных платежей и кредитных карт, они стали еще более абстрактными. Кстати говоря, известно, что люди, пользующиеся для оплаты кредитными картами, легче осуществляют покупки и в результате тратят на 5-10% больше, чем те, кто платит наличными.
И последний пример в этой связи – нотная запись. Она была изобретена, насколько это нам сейчас известно, только в двух местах – в Европе и Китае практически одновременно в IX-X веках, хотя есть косвенные свидетельства существования её еще в Древней Греции. Однако только в Европе она создавалась именно как особый символический музыкальный язык. Китайско-японская нотная система основывалась на известных знаках письменности. Кроме того, изобретение нотной записи в Европе практически совпало с изобретением многоголосия – сугубо европейского явления.
Европейские рудиментарные ноты вначале отмечали только подъем или снижение высоты тона. Постепенно они становились более точными, а в XI веке Гвидо Аретинский ввел 5 нотных линий, которые позволили уже отмечать нотные интервалы – терции, квинты и т.д. Тогда же появилось и обозначение длительности нот. И примерно к началу 16 века нотная запись стала такой, какой мы знаем ее сейчас, а именно превратилась в нотную грамоту - специфическую письменность для записи только музыкальных звуков, но не речи.
Окончательная стандартизация музыкальных звуков произошла только в 20 веке, когда после многовековых поисков в 1939 г. был разработан эталон музыкального стандарта тона А440 (чистое ля).
Для нас в этой связи важны следующие моменты.
1. ноты делают с музыкой примерно то же, что письменность с языком: ноты, как и текст, становятся независимыми от исполнителя,
2. появляется возможность хранения и распространения музыкальных произведений в виде нотных записей.
3. появляется возможность повышения уровня сложности музыки. Отметим, что ни математическая точность фуг Баха, ни большое количество голосов в симфониях Бетховена не были бы возможны без нотной записи.
Итак, общество, и, в первую очередь, его культура становятся все более абстрактными и стандартизированными. Почему это происходит? Дело в том, что в с увеличением и расширением сферы коммуникаций между людьми и появления новых коммуникационных каналов, все большее количество людей заинтересовано в их стандартизации и синхронизации.
Рассмотрим такой пример органической потребности в стандартизации.
Открытие первой в мире железной дороги состоялось в 1824 г. в Англии. Тогда часы на лондонском вокзале на 10 минут опережали часы на вокзале Бристоля. До момента прибытия первого поезда из Лондона еще не было необходимости в синхронизации жизни жителей этих городов. Но после этого, прежнее состояние стало противоречащим здравому смыслу и потому пришлось синхронизировать часы по всем городам Англии. Через несколько лет, когда телеграф, а затем и телефон стерли расстояние между городами и странами, произошла всемирная синхронизация времени. Всемирная система 24 часовых поясов была установлена в 1884 г. А до этого времени весь мир и Европа существовали каждый в своем собственном времени. Синхронизация и стандартизация никогда не возникают за один день, но уж если они появились, от них очень трудно избавиться. Не важно, где находится человек – в Москве, Сиднее или Буэнос-Айресе, один доллар, один час и заголовок в газете означают практически одно и то же.
Теперь общее направление развития западного типа культуры мы можем сформулировать, исходя из анализа следующего набора антитез: От родственных отношений – к национальному самосознанию; От традиций и обычаев – к абстрактным законам; От суррогатных локальных денег – к универсальным киберденьгам; От музыки, подобранной на слух, - к нотной записи и многоголосию; От памяти – к архивам и библиотекам; От событийного времени – к единым часовым поясам и т.д.
Этот список продолжить, но общая тенденция понятна. Эволюция культуры и социума происходит в направлении от небольшого сообщества, основанного на конкретных социальных отношениях и практических знаниях – к большой цивилизации, основанной на законодательстве и абстрактных знаниях, полученных логическим путем.
Повторю, что речь идет об эволюции культуры и общества т.н. западного типа, в противоположность обществам традиционалистского толка. Разумеется, было бы заблуждением считать, что такой путь развития является единственно верным. Мы просто констатируем факт, не имеющий оценочно-качественного смысла.
В реальной жизни остатки прежнего традиционного уклада жизни благополучно соседствуют с постоянно появляющимися новыми явлениями культурной и общественной жизни, которые либо сами адаптируются к старым правилам и традициям, либо меняют их под себя. Так, например, мы знаем, что введение христианства на Руси сопровождалось включением старых языческих обычаев в христианский календарь праздников, которые отмечаются до сих пор.
Теперь поговорим о таком свойстве эволюции культуры как акселерация. Проблема состоит в том, что скорость появления нового в жизни людей постоянно растет. То, на что раньше уходили столетия, теперь занимает считанные годы. Эта тенденция распространяется практически на все сферы культурной и общественной жизни.
Герой небольшого романа Милана Кундеры «Неспешность», вышедшего ещё в 1995 г., приходит в отчаяние от высокого темпа телевизионного выпуска новостей. Ему представляется, что история современности подается так, как если бы на концерте исполнялись бы одновременно все 138 опусов Бетховена один за другим, но оркестр играл бы только первые 8 тактов каждого из них. Через 10 лет, думает он, будут играть только первые ноты каждой пьесы, всего 138 нот. А через 20 лет, продолжает он, вся музыка Бетховена будет исполняться как один длинный звук, похожий на тот, который Бетховен услышал в первый день своей глухоты.
Таким художественным приемом автор очень образно описывает всю историю культуры не с позиций философии, экономики или политики, а только в абстрактных понятиях акселерации. Надо сказать, что это довольно редкий подход с точки зрения культурологии.
В полном соответствии с физическими законами увеличение скорости движения (изменения) любой системы сопровождается стремительным сжатием её пространства-времени. Именно это мы наблюдаем сегодня в культурных процессах под видом так называемой "глобализации".
Неверно было бы говорить, что люди обратили внимание на это явление только сейчас. Еще в 19 веке, когда завершалась очередная промышленная революция, общественность была зачарована и отчасти напугана скоростью появления новшеств. Пароходы, поезда, телеграф и телефон, электричество и химия тогда впечатляли не меньше, чем сегодня Интернет, мобильная связь и электроника. На протяжении 19 века мода на одежду менялась все быстрее и быстрее, пока не возникла «сезонная мода». Именно тогда появилось понятие «парижские модели года».
В 19 веке жителей Европы и Северной Америки тоже интересовала скорость. После открытия первой в мире железной дороги только наиболее прозорливые эксперты рисковали предсказывать увеличение тогдашней головокружительной скорости 16 км/час чуть ли не вдвое. Многие скептически отнеслись тогда к появлению паровоза, поскольку его «неестественно» высокая скорость мешала любованию пейзажем. Считалось, что это сужает границы человеческого восприятия. А сегодня железная дорога считается неспешный, комфортным вид транспорта, в котором можно отдохнуть и предаться размышлениям.
Кроме всего прочего, к концу 19 века небывалых размеров достигла мировая торговля. Кстати говоря, историков до сих пор изумляет этот факт, поскольку всегда считалось, что развитие торговых отношений препятствует возникновению войн. И первая мировая война в этом отношении противоречила подобным рассуждениям.
Города росли небывалыми темпами, и новое общество имело много общего с нынешним. В результате действия этих и других факторов, идея тесно интегрированного мирового сообщества была так же популярна в 1890-ые годы, как и в 1990-ые и сейчас. И характерными чертами общества того времени тоже были ускорение, все возрастающая сложность и технологическое развитие.
Именно тогда, впервые в истории человечества стремительность, абстрактность и анонимность, присущие технологическим процессам и коммуникационным каналам, стали восприниматься как нечто новое. Но не все были от нее в восторге. Кнут Гамсун в своем эссе 1889 г. смеялся над некритичным восхищением американцев всем новым, над их пренебрежительным отношением к традициям. Он называл их «обремененными делами» (stundeslose).
Конечно, непосредственные причины общественной и культурной акселерации конца 19 и 20 века разные. В первом случае это было требование увеличения эффективности товарного производства, а во втором – уникальное для нашей истории развитие информационных технологий. Именно благодаря им, произошло еще большее увеличение той скорости культурного развития, которая была набрана в 19 веке. Но приниципиальным общим условием для обеих ситуаций было то, что обе они развились как следствие последовательности сначала научной, а затем технической и технологической революций, приведших к изменению экономических отношений.
Повсеместное увелечение свободы.
Самым наглядным и очевидным фактом, подтверждающим наш тезис об увеличении степени свободы в современной культуре, является возникновение и распространение демократической системы общественной организации. Разумеется, такая система не предполагает достижения абсолютной свободы для каждого человека. Речь идёт о такой свободе, которая не ущемляет прав других на такую же свободу. Следствием развития этой модели общественного устройства стало появление такого известного и распространённого ныне понятия как толерантность. Под этим термином кроется попытка современной культуры Запада найти компромисс и общественный консенсус в таких разных сферах как эстетика (не бывает некрасивых людей), религия (все религии имеют право на существование, как и атеизм), трудовая деятельность (равная оплата за одинаковую работу для всех) и пр. Увеличение свободы происходит не только в социальной области, где оно заметно наиболее наглядно и непосредственно. В косвенной форме его можно обнаружить, например, в росте информационных технологий. Так, преимущество и смысл электронной почты состоит в том, что с ее помощью можно легко и быстро общаться с людьми. В стародавние времена технология письменного сообщения была гораздо проще, но занимала существенно больше времени: сначала письмо писалось от руки, что само по себе занимало довольно много времени, потом его надо было сложить, убрать в конверт, наклеить марку, отнести его на почту или до почтового ящика. Потом оно доставлялось почтой, которая использовала относительно медленные способы доставки – конные повозки, парусные корабли, затем поезда и пароходы, и только в 20 веке - самолеты.
Современная технология письменной коммуникации основана на электронных приниципах, происходящих во времени, близком к реальному. Все предыдущие ограничения сегодня сняты, поэтому мы нетерпеливо ждем ответа через минуту после того, как нажали кнопку «отправить». Снятие ограничений само по себе означает увеличение степени свободы, в данном случае - свободы в письменной коммуникации. Увеличение свободы коммуникации, благодаря массовому внедрению в быт видеотехники, копировальных аппаратов, персональных компьютеров и т.п. сыграло решающую роль в разрушении "железного занавеса" и, в конце концов, развале коммунистической системы. Первоначально КГБ требовало регистрировать у них всю оргтехнику, в том числе и бытовую, как ранее регистрировались печатные машинки. Но это требование вскоре потеряло смысл из-за огромного количества и разнообразия такой техники. Ускорение может привести к разным последствиям, а точнее – к непредсказуемости, т.е. неопределённости, проявляющимися в конце концов в культурной сфере. Увеличение скорости появления нового требует быстрой реакции на такие события и более быстрого принятия решений. Дефицит времени порождает неустойчивость таких решений и, как следствие, их неопределённость. Неопределённость вовне влечёт за собой неопределённость внутри человека, сложности и проблемы самоидентификации. Одна из возможных реакции на такое состояние - повсеместный рост национализма, как попытка компенсировать этническую неопределённость, навязанную человеку толерантным демократическим обществом . Таким образом, скорость хороша там, где она уместна, но она заразительна и имеет ряд негативных последствий. Всё, как известно, имеет свою цену. Так же и рост свободы письменной коммуникации вызвал некоторые неожиданные результаты: 1. оказалось, что время, которое затрачивается на создание электронного письма обратно пропорционально количеству получаемых писем. Это означает, что в новых условиях количество рассылаемых, а следовательно, и получаемых писем колоссально возросло. 2. такое количество писем влияет на их стиль и синтаксис. Многие не редактируют свои письма, они начинают их либо с простого «Привет», либо вообще без обращения. Часто фразы продуманы не до конца и содержат незаконченные предложения, грамматика и синтаксис не соответствуют нормам письменного языка. В результате такого упрощения возник небывалый прежде культурный феномен - электронная почта заняла промежуточное положение между письменным и устным сообщением.
3. выигрыш в количестве приводит к потере в качестве, а в результате возникает дефицит культуры в целом. В сфере коммуникаций это связано с тем, что повышение скорости коммуникации приводит к упрощению сообщения. Очевидно, что вполне можно обобщить это заключение, расширив на все остальные области культуры. Именно в этом смысле мы имеем все основания говорить об упрощении культуры.
Разумеется, такое упрощение культуры вызвано не только изменениями в сфере письменной коммуникации, но и с аналогичными явлениями в других областях сферы человеческой коммуникации.
Так, суетливая форма общения на канале MTV стала точной картинкой современной духовной жизни.
Известный журнал карманного формата Reader’s Digest состоит из сокращенных версий уже вышедших книг от триллеров до «Войны и мира» Толстого. Общий тираж его превышает 30 млн. экземпляров. Это литература с заранее запрограммированной функцией простого перелистывания. Причем, некоторые авторы утверждают, что им нравятся эти сокращения.
То же самое относится и к предметам материальной культуры. Еще во время Всемирной выставки в Хрустальном дворце Лондона в 1851 г. защитники ремесленного производства утверждали, что промышленные товары менее ценны. Конечно, время показало, что многие качественные товары могут быстро, эффективно и в больших количествах изготавливаться на конвейере, например, автомобили. Но, тем не менее, когда скорость – это основной критерий при выборе способа производства, то результатом становится упрощение.
Такми образом, общая тенденция в культуре состоит в том, что медленное вытесняется быстрым, сложное – простым. Вообще принцип информационного подхода состоит в том, что если существуют длинная и короткая версии чего-либо, то всегда побеждает короткая. Разумеется, при этом возникают потери – это связность, понимание и достоверность. Поэтому конечный вывод состоит в том, что, несмотря на увеличение количества всего чего бы то ни было, культура, несомненно, становится беднее.
Поль Вирилио видит прямую связь между ускорением и неуверенностью. Согласитесь, что, чем меньше времени остается на обдумывание, обсуждение и принятие решения, тем больше риск ошибки. Сегодня решения нужно принимать молниеносно, чтобы не отстать и не дать себя обогнать. Это в одинаковой степени касается и финансового рынка, и новостных программ в СМИ, и этнонациональных и межконфессиональных проблем.
Доминирование в культуре ускорения, абстракции, неуверенности и простоты затрагивает самые основы культуры в конечном счёте приводит к смене главных культурных ценностей. Источником этого тренда, разумеется, стали СМИ, которые являются законодателем моды в сфере ускорения. Основной принцип – ничто не ценно, если не актуально. Редакторов уже интересует не правдивость информации, не её общественная значимость, а только то, что в ней есть интересного.
Радио, телевидение и Интернет-издания обновляют свои материалы каждую минуту, причем, чем чаще их обновляют, тем выше их репутация. В результате, журналисты вынуждены работать так быстро, что у них не хватает времени на проверку источников. Поэтому среди Интернет-журналистов бытует мнение, что этим должны заниматься читатели. А в итоге получается, что именно читатели сами отвечают за фактические ошибки в тексте. Такой типично постмодернистский подход привел, разумеется, к снижению общего уровня доверия к журналистам (как и к политикам) вообще, а не только в сфере Интернета. Постоянное ускорение в переменах в культуре и в обществе вызвало к жизни, в том числе, политику без идеологии. В такой политике достижение стратегической цели через тщательное обдумывание представления о ней заменено короткоживущими тактическими задачами создания и поддержания имиджа и рейтинга с помощью всезнающих (и притом постоянно ошибающихся) политологов.
Процесс увеличения скорости культурной эволюции имеет лавинообразный характер. Дело в том, что скорость изменения любой системы требует:
1. расширения пространства-времени;
2. дальнейшего увеличения скорости.
Как увеличение скорости автомобилей на шоссе требует увеличения количества полос, так же и возрастание скорости перемен требует расширения области действия, но не пространства, а времени. Но, как известно, новая полоса движения имет свойство моментально заполняться автомобилями. Так автомобили "пожирают" дороги. Аналогично этому информация пожирает время. Особенно наглядно это иллюстрирует эволюция телевидения, основной эффект которой состоит в том, что по мере того как люди привыкают воспринимать все более сконцентрированную информацию, она уплотняется все больше и больше. Длительность телевизионных рекламных роликов в 80-ые годы составляла в среднем около 3 минут, а сегодня вполне достаточным для передачи зрителю информации того же объёма считается уже 10-секундный ролик. И это ещё не предел, поскольку уже выпускаются рекламные ролики длительностью в 5 и даже 3 секунды.
Привычка к скорости в одной области требует увеличения скорости в других сферах интересов. Иными словами, быстрое время заразительно. По мере увеличения скорости компьютерной сети, мы привыкаем к тому, что скорость подключения растет и сегодня мы с гораздо большим нетерпением ждем подключения к сети 5 секунд, чем вчера ждали 30. Мы уже говорили о том, что все культурные процессы имеют свои положительные и отрицательные стороны. Причём и те, и другие зачастую не отвечают ожиданиям их авторов или общественности и могут иметь самые неожиданные формы. Несколько примеров. Известен так называемый закон Мура, который гласит, что скорость и производительность компьютерного процессора удваивается каждые 12 месяцев. Однако одновременно с этой выявлена другая закономерность. Оказывается, что сложность и объем программного обеспечения удваиваются каждые 16 месяцев. Другими словами, те же задачи через полтора года на новой технике решаются медленнее.
В истории культуры вообще достаточно примеров того, как технологические инновации приводят к совсем другим результатам, чем те, которые от них ждали.
Телевидение 60-ых имело всего 2-3 канала и тогда вся страна собиралась у телеэкранов во время вечерних выпусков новостей. Телевидение объединяло нацию. Теперь, есть спутниковое и кабельное ТВ с их обилием каналов. Зритель смотрит телевизор постоянно переключая каналы, не задерживаясь долго ни на одном из них. Так телевидение разъединяет людей. Что же будет завтра, когда в дома войдет интерактивное телевидение и каждый зритель сможет сам для себя составлять расписание программ.
Еще один неожиданный пример связан с изобретением очков. Когда точно это произошло, неизвестно, но первое упоминание об использовании линз для компенсации слабого зрения относится к письму Роджера Бэкона от 1268 г. В результате этого изобретения, ученые получили возможность работать с текстами до конца жизни. Несомненно, это оказало существенное влияние на развитие науки и, больше того, сначала на эпоху Возрождения, а затем и Просвещения.
Еще один пример из той же эпохи. Первоначальной целью изобретения часов было оповещение монахов о наступлении времени для молитвы. Сегодня эта функция забыта и часы выполняют совсем другие более значительные задачи.
Развитие гражданской авиации происходит по закону, в соответствии с которым удвоение перевозок происходит каждые 15 лет. В конце концов, это привело к такому удешевлению билетов, что именно с помощью гражданской авиации сегодня осуществляется массовая миграция населения по всему земному шару.
Однако, представьте себе, каким же должен быть современный аэропорт, способный удваивать свою пропускную способность каждые 15 лет. Одно дело, когда речь идет об 1 или 10 тысячах пассажиров, а когда их несколько миллионов? Такой аэропорт должен представлять собой непрерывную стройку на неограниченной территории.
Еще одно неожиданное, но уже более гуманитарное следствие возникновения и бурного роста гражданской авиации состоит в "исчезновении" географии. В самом деле, Поль Вирилио, говоря о т.н. "серой экологии", отмечал, что с появлением сверхзвуковой авиации исчез Атлантический океан. А с появлением сотовой связи, по крайней мере, в зоне покрытия, и Интернета стало можно говорить, об исчезновении таких понятий, как соседи, расстояния и границы вообще. Мы не удивляемся теперь контактам с людьми из самых разных концов света, а ведь еще совсем недавно, на памяти ныне живущего и активного поколения, получение письма из-за рубежа было событием.
Короче говоря, как сказано в речи одного Нобелевского лауреата, главная экологическая проблема нашего времени это не засорение окружающей среды, а засорение мозгов. И это не просто жалоба ученого, по горло сытого неограниченным потоком неотфильтрованной информацией. Последствия ее роста, причем роста в геометрической прогрессии, практически одинаковы во всех сферах культуры. Вспомним здесь, кстати, и гениальный диагноз М. Булгакова о «разрухе в головах».
Прогрессирующее увеличение всего вокруг приводит к появлению совершенно нового эффекта, предсказанного еще в 70-ые годы русским философом А.Лосевым. Это эффект сгущения или уплотнения времени. Действие его приводит к тому, что за один и тот же промежуток времени люди должны усваивать все большее количество информации, потреблять все большее количество товаров и при этом еще заниматься своей обычной деятельностью. Таким образом возникает главный дефицит современности – свободное время.
Еще одним важным культурным эффектом стал переход от медленного линейного развития к развитию быстрому и нелинейному. Наиболее наглядно это иллюстрирует отношение между книгой и сетевой литературой. Книга линейна сама по себе, порядок чтения контролирует автор. Книга четко структурирована. В Интернете все наоборот, и порядок чтения, и сам сюжет определяется читателем, да и структурированность и упорядоченность там полностью отсутствуют.
Итак, современная культура движется со все возрастающей скоростью, но, как ни странно, ни к чему не приходит.
Американский профессор философии Билл Мартин в своем исследовании разнообразных течений современной танцевальной музыки (техно, драм’н’бэйз, Хаус и др.) отмечает, что общим у всех этих направлений является только одно – все они являются разновидностями нелинейной, ритмичной танцевальной музыки с повторяющимися фрагментами. В отличие от классики или, например, Лед Зеппелин, она лишена внутреннего развития, кульминации. Она просто звучит. Это музыка вне времени и движения, по Мануэлю Кастеллсу.
Мартин пишет: «Как и в случае с постмодернистской архитектурой, главная идея этих музыкальных напластований заключается в том, что любой звук в принципе можно соединить с любым другим звуком. Идея заключается в том, чтобы перебрать все возможные комбинации». Иными словами, никакого творчества, сплошной поток новых комбинаций. Такая ситуация характерна для культуры, утратившей способность к обновлению.
Переходя от этого частного случая к обобщению, отметим, что когда огромное количество информации распространяется со все растущей скоростью, становится сложнее создавать повествование, последовательность, направлять развитие. Фрагменты вытесняют целое, дробят его на все более мелкие части. Мощному давлению этого потока подвергаются базисные культурные принципы: причина и следствие, внутренний органический рост, созревание и опыт.
Разумеется, на месте угнетенного культурного пространства немедленно возникает новое. Неслучайно известный социолог Пьер Бурдье утверждает, что современное телевидение с его быстрым и «дробным» временем и торопливой журналистикой создает новую интеллектуальную культуру. Эта культура опирается на определенный тип людей, которых он сам называет английским термином fast-thinkers.
Это люди, которые быстро мыслят и быстро реагируют, они могут в прямом эфире дать ответ на любой вопрос и объяснить любую проблему – от экономической политики Евросоюза до необходимости чтения Канта. При этом более глубоким мыслителям требуется время, чтобы взвесить все «за» и «против», и место, чтобы точно сформулировать мысль. Такие люди в новой культуре становятся незаметными и, более того, ненужными, поскольку теряют влияние на принятие каких-либо решений.
Сама по себе способность быстро и точно думать ни плоха, ни хороша. Просто существуют целые области человеческой культуры, которые основаны на таких мыслях, которые можно обдумывать только медленно, рассуждая последовательно и логически законченно. А не в присутствии кудахчущего и вечно перебивающего журналиста или ведущего.
В результате, в современной культуре люди, думающие и реагирующие быстро, занимают более выгодную позицию, а те, кто думает медленно, уходят в сторону. Об этой проблеме пишут многие. Это направление наиболее полное выражение получило в трудах франфурктской школы, пессимистически настроенной в отношении перспектив культуры. Особенно здесь следует отметить работы М. Хоркхаймера и Т. Адорно.
Современный аналитик культуры Нэйл Постман отмечает в своих исследованиях, что студенты в своих ответах уже не используют слово «потому что», что говорит об отсутствии связности и логики в их ответах и, следовательно, в мышлении. Отмирает способность и потребность мыслить, уступая место способности чувствовать, а это плохо способствует возможности думать.
|
